небокрылая
На груди, на груди меня укачай,
на холмах, где стирают ветра следы,
окуни мою голову в молочай,
шелест трав мне на ухо прошепчти.
Я свободен был, как одни ветра,
а сейчас живу я тобой одной,
и свобода — в списке моих утрат,
успокой меня, милая, успокой.
В перекрестье старых лесных дорог,
ты два имени тайных теперь отметь,
моё имя, кратенькое, как "бог",
твоё имя, манящее, как "смерть".
И тоскуют громко теперь ветра,
и стирают в страхе твои следы,
я не вижу следов твоих по утрам,
и зову в отчаяньи «где же ты?»
А ветра всё воют и гнут своё,
да боками трутся о край земли,
ведь у них, ты знаешь, своя любовь,
да они её сами же замели.
Громче грома и ветра, и моря спой
на груди, на груди меня укачай,
успокой меня, милая, успокой,
опусти мою голову в молочай.
на холмах, где стирают ветра следы,
окуни мою голову в молочай,
шелест трав мне на ухо прошепчти.
Я свободен был, как одни ветра,
а сейчас живу я тобой одной,
и свобода — в списке моих утрат,
успокой меня, милая, успокой.
В перекрестье старых лесных дорог,
ты два имени тайных теперь отметь,
моё имя, кратенькое, как "бог",
твоё имя, манящее, как "смерть".
И тоскуют громко теперь ветра,
и стирают в страхе твои следы,
я не вижу следов твоих по утрам,
и зову в отчаяньи «где же ты?»
А ветра всё воют и гнут своё,
да боками трутся о край земли,
ведь у них, ты знаешь, своя любовь,
да они её сами же замели.
Громче грома и ветра, и моря спой
на груди, на груди меня укачай,
успокой меня, милая, успокой,
опусти мою голову в молочай.